Форум » Музыка » Broken, 30stm, Shared. Слеш, PG-13 » Ответить
Broken, 30stm, Shared. Слеш, PG-13
Баст-Сехмет: Название: Broken Автор: Баст-Сехмет Контакт: acolal@rambler.ru Жанр: слеш, драма, романс Рейтинг: PG-13 Фэндом: 30stm Пейринг: Shared Авторские права: в соответствии с традициями, ничего нового :)) От автора: навеяно очень странными, на мой взгляд, поступками Джея в последнее время и его не менее странным имиджем (заранее прошу прощения у всех Джаредолюбов, чье мнение не совпадает с моим^^).
Ответов - 5
Баст-Сехмет: - Сколько раз я тебе говорил, не заходить сюда?! – мужчина в ярости вытолкнул мальчика из комнаты, служащей своего рода небольшим кабинетом. – Ты всё испортил! - Но я ничего плохого не делал. Я всего лишь хотел порисовать, - мальчик упрямо сопротивляется, наивно предполагая вырвать из сильной безжалостной хватки отца тонкую ручонку, при этом едва не выворачивая ее и морщась от боли. Но сейчас физические страдания – ничто в сравнении с горячим желанием понять, отчего так разозлился отец. - ПРЕКРАТИ! – такая настойчивость еще больше вывела мужчину из себя. – Хватит! Пора уже взрослеть, Джей, а не жить в своем собственном замкнутом мирке, который ты сам себе придумал! Обидные слова бьют очень больно, но мальчуган не намерен сдаваться, не желает мириться с несправедливостью. Он очень хочет показать отцу, сколько интересных вещей существует в мире, сколько легенд и мифов скрывают в себе огромные тома на книжных полках. Но еще сильнее он хочет рассказать о собственных мыслях, догадках и теориях, о множестве образов, роящихся в голове и нетерпеливо ожидающих своего воплощения на бумаге. - В наказание за свое поведение ты сегодня останешься без обеда и будешь сидеть дома весь день! - отец втолкнул Джея в детскую с такой силой, что потерявший равновесие ребенок упал на пол. Сидевший за столом мальчик постарше тут же вскочил со стула, опрокидывая его, и бросился к младшему брату в стремлении помочь, заступиться. Опустившись на колени, обнял того за худенькие плечи и с негодованием и некоторым ожесточением посмотрел на отца, лицо которого уже покраснело от злости. - Шенн, почему ты не следишь за Джеем?! Он снова добрался до книг с этой мифической ерундой! И разрисовал своими глупыми картинками очень важные документы! - Это же только бумага… – в слезах выкрикнул младший, чувствуя защиту в лице брата и сжимая его рубашку, словно талисман, оберегающий ото всех неприятностей. - Ах ты, паршивец, - мужчина бросился к нему и замахнулся, чтобы ударить. - Не смей его бить! – Шеннон кинулся на отца и со всей силой, на которую был способен, оттолкнул его. Мужчина задохнулся от неожиданности, получив такой отпор от всегда уравновешенного, спокойного старшего сына, которого привык считать своим союзником, помощником. И глядя на его внезапно побледневшее лицо, на сжимающиеся кулачки, на горящую во взгляде озлобленность маленького, но очень опасного зверька, готового к новой атаке для защиты своего потомства, он нерешительно отшатнулся, будто испугавшись. Но тут же взял себя в руки: кривая усмешка появилась на губах мужчины и с видом победителя, нашедшего, наконец, решение невероятно сложной проблемы, он заявил: - Отлично! Ты тоже наказан! Я заставлю вас уважительно относиться к родителям! Не решаясь, тем не менее, тронуть Шенна, он, громко хлопнув дверью, вышел из комнаты и запер ее на ключ. - Джаред просто невыносим, - старший услышал возмущенный голос отца. – Этих поставщиков я отлавливал целый месяц, чтобы подписать контракты, я уж не говорю о том, сколько времени ушло на их поиски и переговоры. И что я теперь скажу боссу? Извините, но мой маленький сын просто захотел порисовать и не нашел ничего более подходящего, чем эти ценнейшие договоры? - Дорогой, Джей ведь совсем ребенок. Он же ничего не смыслит в этом. Для него это всего лишь листочки бумаги, - робкий голос матери, упрашивающий, умоляющий. - Зато для меня нет!!! Констанс, ты что, не слышишь меня или не понимаешь? Эти контракты – результат полугодовой каторжной работы целой компании! И Джей умудрился за пару минут всё испортить! Господи, как же мне всё это надоело… Голоса родителей стихли в глубине дома. Шенн еще некоторое время тяжело дышал в попытке справиться с бурлящей яростью, гигантской волной затопившей мозг, затем на мгновение закрыл глаза и повернулся к брату. - Джаред, я же просил тебя быть осторожнее, - сказал устало, вопреки всему не собираясь отговаривать мальчишку от новых попыток узнать тайны, которые хранили в себе старые книги, бережно перевозимые Констанс с места на место. Джей яростно потер ладошками красные заплаканные глаза, в которых всё равно светилось любопытство и желание поделиться с братом прочитанным. - Шенн, ну это же нечестно. Почему папа разозлился на меня? - слова вышли прерывистыми из-за частых всхлипов. Мальчишка, похоже, был не особенно огорчен перспективой весь день просидеть в запертой комнате без еды, ведь подобное случалось не впервые и не только по воле отца, желающего таким образом проучить своих детей. Джаред абсолютно забывал о времени и обо всем, что происходило вокруг, когда удавалось завладеть вниманием Шеннона с целью получить ответы на все свои многочисленные вопросы, узнать как можно больше об окружающем его мире. Шеннон вздохнул. Как объяснить брату, что жизнь взрослых довольно скучная и приземленная штука, в которой нет места для подобных фантазий и мечтаний, потому они всячески ограничиваются, будто это может нарушить привычное течение событий, внести хаос в их безмятежное существование. Словно мечты являются прямой угрозой повседневному образу жизни и ради собственной безопасности и во имя гражданского долга каждый скептически настроенный обыватель обязан обратиться за помощью к ближайшему полицейскому для наведения порядка. Братишка слишком мал, чтобы понять, да и сам Шенн вряд ли нашел бы нужные слова для объяснения. - Ты так и будешь на полу сидеть? Ведь простудишься, Джей. Резкая смена темы разговора. Старший Лето прекрасно знал, что брат может мгновенно увлечься новым объектом, сразу же сосредотачивая на нем свое внимание и забывая о старом – ненужной вещи, которую можно с легким сердцем отнести в душный темный чулан и оставить пылиться там до поры до времени, пока однажды случайно не натолкнешься на нее. Поэтому его задача сейчас была довольно простой: найти более яркий предлог, который заставил бы младшего брата забыть о неприятном происшествии. - Ну и пусть, - горько произнес Джаред, надувшись и скрестив на груди руки: позже они покроются большими синяками и Шенну придется следить за тем, чтобы брат носил футболки с длинным рукавом – слухи и домыслы в маленьком городке распространяются с поистине ужасающей скоростью, ему не хотелось давать соседям новый повод для сплетен. – Пусть я заболею, умру… Всё равно никому до меня нет дела. - Ты такой дурак, братик, - Шеннон обреченно опустился рядом, понимая, что иного пути у него просто нет, и крепко-крепко обнял младшего Лето.
Баст-Сехмет: Расцепив руки только, когда Джей успокоился и перестал всхлипывать, Шенн внимательно посмотрел на него и внезапно нахмурился. - Откуда это? – он осторожно прикоснулся пальцами к вспухшей губе брата, на которой еще была видна капля запекшейся крови. – Это отец сделал? Он ударил тебя? Джаред тихо зашипел от боли и резко отстранился, а затем чуть виновато посмотрел на Шеннона. - Нет, - для большей убедительности помотал головой, отчего волосы упали на лицо, закрыв глаза. Досадливо отбросил их. - Просто немного прикусил губу, когда падал. Придется принять это объяснение. Старший Лето всё равно никогда не узнает правду. Джаред всегда очень умело и даже виртуозно смешивал истину и ложь, создавая собственный гармоничный «шедевр», эдакого мутанта-Франкенштейна, при этом в его глазах светилась такая искренность, что не верить ему было невозможно. - Больно? – участливо спросил Шенн, горячо желая, чтобы ответ был утвердительным – он уже знал, что нужно сделать. Пусть это и вопреки всем правилам, нормам, но зачем устанавливать какие-то рамки сейчас, когда от этого зависело спокойствие любимого человека. Джаред быстро моргнул несколько раз и кивнул, не отрывая взгляда от больших изумрудно-зеленых глаз брата. Ресницы младшего Лето слиплись от слез, и вид у него был настолько жалобный, что сердце Шеннона ёкнуло и замерло на мгновение, отчего он еще больше укрепился в собственном решении. Шенн ласково провел рукой по волосам брата, останавливаясь на затылке, слегка поглаживая, успокаивая. И решительно, но нежно прикоснулся губами к небольшой обнаруженной им ранке, отметив мимолетно, что она была чуть горячее остальной кожи и ощутив на языке металлический привкус крови. Единственная мысль улетучилась мгновенно, сердце забилось быстрее, разнося по телу едкий яд удовольствия, столь неправильного в данной ситуации, но вполне понятного и невероятно естественного. Джаред так и не поднялся с пола, изумленно наблюдая, как брат резко вскочил и снова сел за стол, спиной к нему, не сказав больше ни слова. - Шеннон, - растерянно позвал брата мальчик, проведя языком по губам – там, где к ним прикоснулся Шенн, словно желая ощутить остаточную сладость этого безумного поцелуя. Старший Лето даже не повернулся к нему. - Джей, я тебе уже сказал: не сиди на холодном полу, - голос почти ровный и спокойный, но всё равно слишком ощутимо волнение, легкая паника, которую Шеннон огромным усилием воли пытался сдержать. Джаред послушно встал и забрался с ногами на свою кровать, не сводя блестящих глаз с брата, насупленного, сосредоточенного и излишне внимательно смотрящего в учебник. - Шееенн, - еще одна попытка, не увенчавшаяся успехом. – Ну, Шееенон… - Что тебе, Джей? – неохотно буркнул, наконец, старший Лето. - А разве так можно? - Как - так? – вопрос немного сбил Джареда с толку, он пока не мог выразить точно свою мысль, но ощущение того, что произошло нечто запретное и неправильное не желало покидать его. Мальчишка нахмурился. - Ну… Я имею в виду… То, что ты сделал. Это же совсем не то же самое, как если бы меня поцеловала мама или бабушка или девчонка из школы? Это нормально? Шеннон был совсем не рад этим вопросам, но Джей хотя бы забыл об инциденте с отцом, а это уже большое достижение. Его личный рекорд. - А мне можно это делать? Я тоже могу целовать тебя? – вопросы сыпались из младшего Лето как из рога изобилия. Кажется, всё любопытство, предназначавшееся братьям на двоих, досталось по какой-то прихоти судьбы только одному из них. Шенн обреченно вздохнул, поднялся и сел рядом с братом, положив руки ему на плечи. - Джаред, когда ты вырастешь, можешь делать всё, что захочешь… - Я уже взрослый! – смешно вздернув голову, перебил его Джей. - … но сейчас я запрещаю тебе, слышишь, за-пре-щаю делать что-то подобное, особенно, если мы не дома. - Но почему, Шенн? Значит, это всё-таки неправильно? А рассказывать об этом можно? Шеннон ужаснулся, представив последствия такого отчаянного поступка. Вряд ли Джей понимал, насколько катастрофическими могут быть результаты. - Бро, нет! – отрезал он, но увидев сразу ставшее испуганным лицо брата, добавил чуть мягче. – Просто, каким бы естественным это тебе ни казалось, другие могут не понять. Джаред снова нахмурился и сжал губы, напряженно пытаясь осознать, как он сам относится к тому, что произошло несколько минут назад. Увидев это и внезапно вспомнив, насколько трепетно и благоговейно брат относится к тайнам любого рода, старший Лето придал себе заговорщицкий вид и прошептал: - Знаешь, а давай это будет нашим маленьким секретом? Глаза Джея моментально расширились, а на лице появилась довольная улыбка. - Секретом? Я люблю секреты. Шеннон, сохраняя серьезное выражение лица, кивнул. - И мы никому и никогда об этом не скажем, правда? - Никому и никогда, - заворожено повторил Джаред.
Баст-Сехмет: *** Стараясь не производить много шума, я повернул ключ в замке и очень медленно и осторожно открыл входную дверь. Солнце даже не начало всходить, и в доме пока еще царила темнота. Темнота, которую я ненавидел с самого детства. Она всегда надвигается, окутывает тебя, просачивается через кожу, разрывая ее в клочья, обнажая все твои страхи, которые пауками выползают из черных углов, вызывая дрожь омерзения и липкий страх. Пока ты один на один с ними, ты слаб, уязвим, напуган, но стоит почувствовать рядом его – сильного, способного защитить ото всех напастей лишь одним своим присутствием – и ты уже готов сражаться за свою жизнь. Положив руку на перила лестницы, которая вела на второй этаж в наши с Шенном комнаты, я пару минут раздумывал, как поступить, а самое главное, что сказать брату на этот раз. Он не одобрял моих ночных похождений, которые в последнее время происходили всё чаще. Забавно, ведь раньше всё было с точностью до наоборот. В детские и подростковые годы брата невозможно было застать дома. Лишь только он возвращался и, опустившись на свою кровать, закрывал глаза, почти тут же звонил телефон. И я знал, его друг Уэйн взахлеб рассказывает ему о своей новой потрясающей идее, которую необходимо было незамедлительно воплотить в жизнь. Частенько Шенн сбегал даже ночью, взяв с меня обещание ни о чем не рассказывать Констанс. Он был подвижным, непредсказуемым, изменчивым словно ртуть в отличие от меня – спокойного, рассудительного, мягкого, призванного стать примером для подражания. Но для меня самого образцом жизни и энергичности был именно Шеннон. Как же всё изменилось с тех пор… Теперь брат был большим домоседом, чем я, не любил шумных сборищ и всеобщего внимания и избегал их, едва только представлялся малейший повод заняться чем-то другим. А я стремился заполнить свою жизнь новыми людьми, новыми событиями. Всё время словно искал что-то. Или может кого-то… Подняться наверх я так и не рискнул. Не буди лиха, пока оно спит. Вот я и не собирался будить брата, решив отсрочить все его обвинения на максимально возможный срок – очень не люблю конфликтовать с ним. К тому же мне ужасно хотелось кофе, так что кухня была моим наилучшим временным убежищем. *** Всё еще удерживая в руках горячую кружку с крепким ароматным напитком, ощущая чувствительной кожей ладоней нестерпимый жар и в какой-то мере наслаждаясь этой маленькой пыткой, краем уха я уловил шаги на лестнице. Шеннон. Интересно, неужели причиной его пробуждения всё-таки стал я? Я не смог сдержать ласковую улыбку, представив, как сонный брат бредет на кухню, старательно избегая столкновения со стоящими на его пути предметами, бессознательно проводит рукой по взлохмаченным волосам, стараясь пригладить их, встряхивает головой, чтобы согнать остатки сна… - Джаред? Я всё-таки вздрогнул от неожиданности. Кофе чуть выплеснулся на кожу, заставив меня прошипеть от боли. - Шенн! Не смей подкрадываться так тихо! Ты напугал меня. - Извини, я бы позвонил и предупредил о своем приходе, но твой телефон был выключен. Сарказм – не самая сильная сторона моего брата, но если вдруг в подобных случаях он начинает иронизировать, значит, мои дела совсем плохи. Шеннон не стал подсаживаться ко мне. Вместо этого он прошел к окну, облокотился о подоконник и устремил на меня внимательный взгляд. Отчасти это было даже забавно – то, как Шеннон всё еще расслабленный, полусонный пытался сконцентрироваться и придать себе грозный и нахмуренный вид. Выглядел он при этом так нелепо, что мне захотелось рассмеяться, но я подавил свое неуместное желание, которое сейчас могло разозлить его. - Я разбудил тебя? – боюсь смотреть на бро, поэтому мой взгляд сфокусирован за окном на темных очертаниях деревьев, оставляя размытый силуэт Шенна где-то на периферии зрения. - Не льсти себе, Джей, - даже не видя его лица, я чувствовал, что губы Шеннона непроизвольно раздвинулись в слегка насмешливой улыбке, секундной, едва уловимой, которую я любил больше остальных из-за ее загадочности и мимолетности. Кажется, ты поймал ее, удерживаешь, любуешься, но, зародив в тебе обманчивую надежду, она тут же исчезает, разжигая чувство азарта и желание увидеть ее снова, приложив к этому все усилия. - Тогда это чертовски странное совпадение, Шенн, ты не находишь? Обычно тебя и к обеду с трудом поднять можно. Хочешь, я сделаю тебе кофе? Я, наконец, заставил себя поглядеть на брата. Невозможно было прочитать что-либо по его лицу – ни единой эмоции. - Твой телефон был недоступен, - повторил Шеннон, игнорируя мои вопросы. Я вздохнул и отвел глаза, снова всматриваясь в предрассветные сумерки. Упрямство, настойчивость – вот в чем мы с братом действительно похожи. И именно эта черта частенько раздражала нас друг в друге, порождая наши немногочисленные ссоры. - Чего ты ждешь от меня? – проговорил я устало и слегка раздраженно. – Извинений, оправданий? Бро, ты похож сейчас на сварливую женушку, поджидающую утром неверного супруга. - Джей, мне всего лишь нужно знать, что с тобой всё хорошо. Что ты не влип в какую-нибудь темную историю в очередном сомнительном клубе, не истекаешь кровью на его задворках, не загибаешься от передоза в туалете, не лежишь связанный в багажнике машины каких-нибудь отморозков… - Я в порядке, Шенн, - перебил я его, не желая допускать даже мыслей о том, о чем говорил брат. Не хочу думать, что было бы с ним в этом случае. – Всё отлично. Словно подброшенный невидимой пружиной, Шеннон оттолкнулся от подоконника и приблизился ко мне. Я замер, затаил дыхание. Несколько бесконечных секунд он изучал выражение моего лица, так же, как недавно это делал я. - Джаред, что происходит с тобой? – долбанное сочувствие. Лучше он бы он сорвался и наорал на меня, было бы намного легче. Я глубоко вздохнул, заталкивая растущее раздражение внутрь себя. - Абсолютно ничего, бро. Всё хорошо. Ты же видишь, вечеринки – прекрасный способ поднять настроение. Я великолепно провожу время. – Интересно, а сам-то я верю в то, что говорю? - Точно, Джаред. Вечеринки. Меня волнует именно это. Я почти не вижу тебя, зато вижу в сети твои фото с непонятными, зачастую весьма странными личностями… Раньше ты не нуждался во всем этом, чтобы чувствовать себя отлично. Раньше? Хм, раньше многое было иначе… Давай же, Шенн, смелее. Почему ты не можешь просто сказать «Когда еще Воктер был в группе»? Когда будущее не казалось размытым серым пятном? Когда было, к чему стремиться? - Долго ты планировал этот задушевный разговор? – я криво усмехнулся. Язвительный тон, попытки уколоть больнее – по кирпичику выкладываю защитные укрепления. - Ты просто кретин, - побагровев, отчеканил Шеннон и стремительно вышел из кухни. Ну, замечательно. В этот момент я почувствовал себя совсем хреново, будто ударил собаку, пытавшуюся ласково лизнуть мне руку.
Баст-Сехмет: *** Некоторое время я просидел на кухне в надежде, что брат снова зайдет и продолжит отчитывать меня. Так было всегда. Он будто бы спускал тормоза и не мог остановиться, даже если пытался сделать это. И всегда шел до конца, пока не выпускал пар, не высказывал всё, что думал обо мне и о моих очередных сумасбродных поступках. Только вот сегодня всё было иначе, пошло не по сценарию, к которому я привык за долгие годы. Чем дольше я ждал, тем яснее понимал, что сегодня его терпению пришел конец. И я испугался. Страх был безотчетным, но слишком сильным. Возможно, именно так начинается паника. Я подскочил, как ужаленный, задев при этом стол. Конечно же, кружка с остатками кофе опрокинулась, черный напиток живописно растекся по деревянной поверхности. Абсолютно не к месту вспомнилось гадание на кофейной гуще, а затем этот идиотский тест Роршаха, о котором я читал когда-то. Неплохой материал для исследований получили бы психиатры, предложи они мне дать интерпретацию этим кляксам… Но мне было плевать на созданный мной маленький беспорядок, который ни шел ни в какое сравнение с хаосом, царившим сейчас в моих мыслях, да и во всей моей жизни, пожалуй. Вылетев пулей в гостиную, я в два прыжка преодолел лестницу и только тогда перевел дух. Сердце бешено колотилось в грудной клетке и упрямо не желало успокаиваться. Это было похоже на предвкушение. Предвкушение чего-то настолько ужасного, что мозг отказывался это идентифицировать, блокируя любые малейшие намеки и оставляя лишь смутное ощущение беды. Перед комнатой Шеннона я остановился и прислушался. Тишина. Я постучал в дверь в унисон с громкими ударами сердца и, даже не дожидаясь ответа, прошел внутрь. Брат лежал на кровати, прямо поверх одеяла, подложив руки под голову и глядя перед собой. Он даже не повернулся, когда я подошел к нему. - Шенн, ну прости. Ты прав, я действительно кретин, - я слышал, что первый шаг к тому, чтобы добиться расположения человека: признать его правоту. Внимательно изучая выражение лица Шеннона, я с внутренним трепетом ждал, что он улыбнется моему незатейливому признанию и своей очередной победе над младшим братом, примирительно качнет головой, приглашая лечь рядом, и обнимет так, как умеет делать только он – крепко, властно, но очень нежно и осторожно. Время шло, но ничего подобного не происходило. - Бро, что мне сделать, чтобы ты простил меня? Ну, хочешь, я больше не буду ходить на эти гребаные вечеринки? – я предпринял еще одну попытку достучаться до него. Мы словно вернулись в подростковые годы: настолько нелепо звучали мои вопросы-обещания. В эту секунду я на самом деле готов был отказаться не только от дурацких тусовок, но и от всех прочих развлечений ради одного его взгляда, слова, но Шенн молчал. Я тяжело вздохнул и развернулся, чтобы уйти. Упрямство моего брата иногда достигало ужасающих размеров, сравнимых разве что с размером Вселенной. И тут неожиданно я вспомнил один эпизод из детства – словно озарение нашло. Это могло бы помочь, но лишь в одном случае: если брат не забыл того, что произошло более двадцати лет назад. - Шенн, ну это же нечестно. Почему ты разозлился на меня? – жалобно пробормотал я, опустился на пол, скрестив ноги, всем своим видом демонстрируя готовность ждать сколь угодно долго, и устремил на Шеннона взгляд исподлобья. Не знаю, сколько прошло времени, может несколько минут, может полчаса, но внезапно по лицу брата скользнула озорная ухмылка, словно лучик света, пробившийся из-за темно-лиловых туч. - Ты так и будешь на полу сидеть? Ведь простудишься, Джей. Только недюжинная выдержка позволила мне не подскочить на месте от радости. Он помнил! Он ВСЁ помнил! - Ну и пусть, - я старался придать голосу больше горечи: мои блистательные актерские способности ни для кого не были секретом. – Пусть я заболею, умру… Всё равно никому до меня нет дела. - Ты такой дурак, братик, - Шеннон поднялся с кровати и опустился рядом, обняв меня. - Значит, ты помнишь? – придушенным срывающимся голосом спросил я. Вопрос был абсолютно бестолковым и я понимал это. Я же только что получил подтверждение. Но мне просто необходимо было сказать хоть что-то. - Мне страшно, Джей, - вместо ответа произнес Шенн. Страшно? Я напрягся. Я почти никогда не слышал от него подобных признаний, за исключением пары моментов в далеком детстве, которые вообще можно было не принимать всерьез. - Мне страшно за тебя. Ты изменился в последнее время, стал совсем чужим, незнакомым. Ты отдаляешься, а я никак не могу понять, в чем причина. Объясни мне, Джей. Боже мой, Шенн, к чему тебе знать о них? Для чего вообще задают такие опрометчивые вопросы? Это просто глупо – самонадеянно верить в то, что, узнав причины нездорового поведения, сможешь мгновенно поставить нужный диагноз и определить методы лечения. Самоуверенность крайне губительна и для пресловутого «доктора» и для его «пациента». Всё может стать гораздо хуже, только пока ни один этого не понимает. Мне было бы несложно придумать очередную правдоподобную историю, которой Шеннон непременно поверил бы – он ни секунды не сомневался в моей искренности по отношению к нему. И порой меня это убивало. В те моменты, когда я был вынужден врать ему. Он мой брат и должен был видеть меня насквозь, чувствовать малейшую ложь, какой бы красивой она ни была. Нет. Доверие было абсолютным и безоговорочным. Только вот сейчас я не хотел врать, юлить и изворачиваться. - Кажется, я всё-таки умудрился разбить себя, а теперь пытаюсь собрать воедино все маленькие осколки, разбросанные кажется по всей Вселенной, - я грустно улыбнулся, устроив голову на плече брата, - но видимо мне не под силу ликвидировать последствия этого ужасного происшествия. Я просто устал сражаться в одиночку. Помоги мне, бро, спаси меня… - мой голос предательски задрожал и сорвался, в горле противно защипало. Я не знаю, о какой помощи просил, чего ждал, но надеялся, что Шенну не составит труда найти панацею от всех моих бед. - Джей, - только и смог произнести Шенн, моментально забыв обо всех своих обидах и крепко прижав меня к себе. Несмотря на то, что ситуация абсолютно вышла из-под моего контроля, несмотря на то, что я сорвался, так и не доиграв да конца тот эпизод из детства, он повторялся с невероятно-пугающей точностью. Только в этот раз на брате не было ни футболки, ни рубашки и я просто вцепился в него с неожиданной отчаянно-жадной силой: ярко-лиловые следы-синяки от моих пальцев яркими экзотическими цветами расцветут на его коже позднее. Всего на несколько мгновений подняв на Шенна глаза, я увидел, как его лицо окаменело – верный признак сильнейшей внутренней борьбы. - Шенн, - тихо позвал я, желая вырвать брата из одолевающих его мыслей, опутывающих словно клейкая паутина и заключающих в плотный кокон сомнений и нерешительности. Тот поцелуй, воспоминания о котором я бережно хранил в глубинах своей памяти, в самом дальнем и темном углу – нарочно, чтобы избежать ненужных воспоминаний и запретных, но столь соблазнительных желаний – когда-то стал для меня символом. Символом абсолютной свободы. Свободы от предрассудков и трусливо поставленных границ. Поцелуй как доказательство того, что мы способны преодолеть собственные страхи ради даже ничтожной возможности стать чуточку ближе. Сейчас как никогда я понимал, что снова хотел бы ощутить эту свободу, вспомнить, заново обрести себя… Будто прокрутить в обратном направлении кинопленку с падающей и разлетающейся вдребезги кружкой, с удовольствием наблюдая, как фарфоровые брызги неотвратимо сближаются, притягиваются, чтобы снова объединиться и, как мне хотелось бы верить, стать еще сильнее, чем прежде, отныне будучи готовыми к новым ударам судьбы. Но что думал по этому поводу Шеннон? Считал ли он тот поцелуй досадной ошибкой или желал бы, как и я, вернуть нас обоих к тому, с чего мы начали? - Ты вовсе не обязан делать это, - пробормотал я, отворачиваясь от него. – Шенн? - Это не так, черт возьми, - раздраженно ответил брат, - И ты как всегда всё неправильно понял. Я знаю, что я должен, знаю, что хочу этого и… - Бро, заткнись, - я улыбнулся его безуспешным попыткам показать себя хозяином положения, - По сценарию тебе уже давно следовало бы поцеловать меня, а иначе я могу начать сомневаться в твоем актерском мастерстве. Пожалуй, это было одно из самых странных мгновений в моей жизни. Его поцелуй конечно же уже не был тем робким прикосновением, испытанным столько лет назад – время, достаточное для того, чтобы забыть о нем, если бы такое было и вправду возможно. Теперь же Шенн действовал уверенно, жестко, настойчиво… Бескомпромиссность, граничащая с отчаянной решимостью и обреченно-неизбежной необходимостью – иного пути просто нет. Этот поцелуй мог бы стать одним из многих, пережитых мною, если бы не адреналин в крови, не легкое щекотание под кожей от понимания того, что меня целует собственный брат и от моего добровольного подчинения ему. Полная капитуляция. Именно эти обстоятельства делали мои ощущения уникальными, неповторимыми. Преодоление запретов, переход границ, разрушение привычного мира и готовность строить новый фундамент, основать собственную религию, если это понадобится. - Да, Шенн, это наилучший способ утешить своего непутевого младшего братца, - пробормотал я, с трудом оторвавшись от его губ – мгновенно распухших и до неприличия покрасневших. Впрочем, сомневаюсь, что мои собственные выглядели иначе, судя по легкому, но невероятно приятному покалыванию. Я уткнулся лицом куда-то в шею Шеннона, мои руки были сцеплены за его спиной – я мог бы провести в таком положении хоть целую вечность. - Несмотря на то, что ты и абсолютный фрик, бро, я всё равно люблю тебя, - серьезно произнес Шенн, обхватив ладонями мое лицо и заставив взглянуть на него. – И сделаю всё, что в моих силах, если только ты позволишь мне это. Я смог только кивнуть, наслаждаясь его прикосновениями. Наверное, если бы Шенн попросил меня совершить какой-либо безумный поступок, точно так же удерживая мое лицо и говоря при этом таким же бархатно-хрипловатым тоном, я без колебаний сделал бы это. - Шееенн, - протянул я, загадочно улыбнувшись. - Да, Джей? – брат приподнял бровь. Он тоже не смог сдержать улыбки, глядя на меня. - Как ты считаешь, я уже достаточно взрослый, чтобы целовать тебя? Шеннон не выдержал и раскатисто расхохотался. - Думаю да, но при одном условии: мы никому и никогда об этом не скажем, правда? - Никому и никогда, - с довольным видом повторил я и снова приник к его губам.
Dikky: вот такие кажется чувства меня обуревали.
полная версия страницы