Форум » Кино » Мэтт Дэймон/Кейси Аффлек, "Калеб", автор: Endie, PG-13 » Ответить
Мэтт Дэймон/Кейси Аффлек, "Калеб", автор: Endie, PG-13
Руфус: Название: Калеб Автор: Endie Фандом: RPS Пейринг: Мэтт Дэймон/Кейси Аффлек Рейтинг: PG-13 Жанр: романтичный ангст с размышлизмами; POV Мэтта
Ответов - 11
Руфус: to A. - … и хватит рассказывать газетчикам всякую чушь! Короткие гудки. Вот уже второй месяц подряд наши телефонные разговоры идентичны до безобразия – звонишь, вопишь, бросаешь трубку. А я смиренно молчу, хотя на языке так и крутится язвительно-банальный ответ. Мне так и хочется вклиниться в поток изрыгаемого тобой словесного дерьма и невинно поинтересоваться: - А что, надо было сказать правду? Что мы расплевались не потому, что ты трахаешь эту латиноамериканскую корову, а потому, что я трахаю твоего брата?.. Только не скажу ведь, и мы все это знаем. Из нас троих самым жестким всегда был ты. И в то же время – самым наивным. И почему-то искренне уверенным в собственной вечной первопричинности… Чего ты только не предполагал, пытаясь докопаться до причины… И тлетворного влияния модных режиссеров с вольными взглядами (а на деле так и не простил, что мы до последнего держали сценарий в тайне даже от тебя), и излишнего инфантилизма (мне до сих пор хочется посоветовать тебе все-таки заглянуть в словарь) твоего младшего родственника, и даже того, что на самом деле я всю жизнь хотел тебя, а он так, под руку (ха-ха) подвернулся, в качестве сахарозаменителя, видимо… Только бред это все. Чушь распоследняя. Ты ведь знаешь, что я не стал бы из-за таких глупостей рисковать дружбой. А хотел бы трахнуть тебя – давно бы уже трахнул, поверь на слово. Это все не так сложно, как тебе кажется. Не так нереально. * Началось глупо, смешно даже. В той сцене я должен был его задушить. Просто и без затей. Мы бы покрутились несколько минут в песке, а потом – раз, и все. На бумаге-то все уже было прописано. Уже сто раз все было ясно. Уже прошло все то, что с нами было, пока писали. Уже спокойно стало. По крайней мере, мне. Он все хихикал. Совсем как-то по-кретински, мне казалось, портил настрой, сложившийся в те дни, вот портил как нарочно, переминался с ноги на ногу и ржал, потягивая минералку из раскалившейся буквально бутылки. Солнце там было адское, это уж точно. Ну в общем он все хихикал и пил, уже напрочь забыв о том, как с утра заявил мне, что у меня больно сытая и довольная физиономия для блуждания по пустыне. А потом, собственно, мы начали снимать. И сначала все шло как будто по плану. Я даже за горло его схватил… И банально – только в жизни ведь иначе не бывает – совершенно ничего не подозревая и не думая даже, уставился ему в глаза. И увидел. Двадцать лет ведь знаю его, да вас обоих – и только в тот момент, когда навис над ним посреди пустыни, вцепившись в шею, только тогда увидел вопрос, ответа-то в принципе и не требующий. Риторический совершенно, как мы оба и думали, пока я вдруг на него не ответил. Может, мне тогда все-таки напекло голову. Может, и он легонечко рассудком от жары тронулся. Только не смог я его задушить, ну то есть даже изобразить не пытался. Просто поцеловал, все так же за горло держа. А он вырывался, рыпался и сучил ногами как раз по сценарию – я ведь этот дубль потом видел, да его все видели – в фильм-то в результате именно он вошел. Камера бесстрастно фиксирует нас – издалека, по счастливому совпадению, - темный клубок на белоснежном песке; и только я знаю, как сильно на самом деле пересохло во рту у обоих, и губы потрескались совершенно по-настоящему, и веки сжаты так, что вот-вот вспыхнут. А мне бы просто сгрести его в охапку прямо там, и к черту камеры, и всю эту прочую дребедень. Только в спину кто-то завопил классическое «Стоп! Снято!». И руки пришлось разжать. Губы – оставить в покое. И отползти в сторону, и рухнуть лицом в песок. И проваляться обоим вот так еще полчаса, до тех пор, пока он не сползает за своим чертовым рюкзаком, не выудит оттуда чуть ли не вскипевшую минералку, и не обрызгает с гиканьем половину съемочной группы. Съемки потом как-то очень быстро кончились. Я, как и он, не проявлял к случившемуся интереса, точнее, я почти сразу же об этом забыл, мне просто стало наплевать. А учитывая жару, график и прочую дурь, мне вскоре стало казаться, что это, черт возьми, тоже был тот еще чертов мираж… Ну по крайней мере я убеждал себя, что мне так кажется. А он остался совершенно прежним, разве что стал менее скованным, все чаще подкатывая к кому-нибудь из ребят с совершенно идиотскими приколами, да и вообще здорово напоминал себя лет в 14. Нет, даже младше. Я робко надеялся, что вся эта дурь все-таки беспричинна, иначе становилось как-то даже и не смешно вообще. * - Вы что там делали? – спрашивает твоя так называемая девушка, изогнув безупречно выщипанную бровь. - Да трахались, что ж еще, - добродушно отвечает он, дефилируя мимо, в сторону огромной дебильно хай-тековской кухни, где, судя по звукам, выудив из бара бутылочку чего-то алкогольного, начинает сосредоточенно ее опустошать. Будто и не услышав его слов, эта безупречно загорелая кукла укоризненно спрашивает меня: - Ты его не остановишь? - Да вроде большой мальчик уже, - отвечаю я и тут только догадываюсь, что неплохо бы застегнуть молнию на джинсах. Она опять-таки тактично ничего не замечает. А я ухожу в комнату для гостей – до твоего прихода мне просто жизненно необходимо ну хоть немного поспать. И даже как будто удается – минут семь, не больше, потому что потом дверь приоткрывается, и он, окутанный амбре сигарет, приправленных виски, пробирается в комнату и самым бесцеремонным образом укладывается мне под бок, обделив ровно на половину пледа. В начале первого ночи в комнату вваливаешься ты и обнаруживаешь нас спящими – мои губы непринужденно уткнулись ему куда-то в ухо, его коленка совсем по-дружески закинута мне на бедро… На первый раз отмазка «ох мы и нажрались», да еще в сочетании с твоей убийственной наивностью, работает на ура. Да и девица твоя, кстати, пока еще молчит. * Не знаю, когда мы перестали «дружить втроем» - просто однажды воскресным вечером (это после фильма того было, даже после премьеры уже), в общем, он тогда пришел в бар усталый, задерганный и без тебя. И, честно говоря, было очевидно, что дело-то все в этой твоей бабе. Как-то ты так и не понял, что за 27 лет его жизни умудрился остаться единственным его лучшим другом. А больше-то у него никого и не было. Разве что я вот болтался все время где-то рядом, ну и с такой точки зрения, не надо удивляться теперь, что так все вышло, ага… Кстати, он просто ненавидит, когда я пытаюсь разобраться в ваших отношениях или, не дай бог, называю тебя зарвавшимся засранцем. Ты не представляешь, как забавно он выглядит – красный, нахохлившийся и порывающийся набить мне морду. «Ты никогда не поймешь», - вот ключевая фраза. Я и не спорю. Впрочем, как и он, когда я говорю, что ты – тоже. Тоже никогда не поймешь. Только к тому же еще и не захочешь даже. Забавный тогда был вечер – люблю родной город за то, что здесь можно вот так по-простому, и никто не узнает, и так ведь все знают… Короче, было пиво, и бургеры, и тупые шуточки, и уж очень, прямо до боли все это напоминало старые-добрые времена. Только не было тебя. И наше вечное чувство «банды» сменилось совершенно другим ощущением. Он методично напивался. Я – еле сдерживался… Знаешь, все-таки не пойму никогда, как так все случилось… Просто не знаю, чем все это объяснить… * Я ожидал чего угодно. Что ударишь, нет, даже что изобьешь – это же ты, в конце концов; готовился ко всему – кроме этого. Не знаю, наверное, это мое самое странное воспоминание, честное слово, я больше ничего не помню, что бы так же меня накрыло и по сознанию ударило. Может быть, ты все-таки прав, и это действительно – для тебя – было предательством. Просто… знаешь, я сразу как-то забыл все то, о чем мы говорили. Я вообще все забыл. И твое ко всему этому отвращение с давних пор, и даже твое к брату отношение, ты же убить был готов за него кого угодно, хоть собственных родителей, да хоть его самого, если ему взбредет какая дурь в голову, которая, на твое мнение, может ему угрожать. Ты всегда с ним носился, как курица с яйцом, хотя на людях и отбрыкивался как мог. Вот и тогда… Может, я слишком жестко… Но, черт возьми, это твое «не уберег», написанное на лице, меня буквально убило. Мне было даже смешно поначалу – горько, но все же смешно: а что бы ты сделал, если бы это был не я? Если бы он просто оказался таким, черт, ты даже слово это не произнес, как будто испачкаться мог, я никогда тебя не понимал в этом смысле, тебя, оказывающегося вдруг таким трясущимся и зашоренным, если речь заходила о… А потом ты вдруг заплакал, и пришла моя очередь пугаться. * Блуждать по городу ночью, пьяными, спотыкаясь друг о друга и время от времени заливаясь необъяснимо звонким смехом… Короче, часа в три утра, уже доведенные друг другом до нервной икоты, мы стали судорожно соображать, а где, собственно, находимся. Находились, естественно, все там же. И моя квартира, по странному стечению обстоятельств, оказалась на два квартала ближе, чем дом ваших родителей. Можно было, конечно, спросить «Пойдем ко мне?», но это прозвучало бы так отчаянно пошло, что я заткнулся раньше, чем вообще открыл рот. И сам ведь удивился, с чего вдруг углядел в этом предложении какой-то двойной смысл. Ведь это же так естественно – надраться с приятелем, обнаружить себя посреди спящего ночного города и позвать его бросить кости у тебя дома, догоняясь пивом, припасенным в холодильнике, и дуясь в какие-нибудь, мать их, видео-игры. Да, это так естественно – когда тебе девятнадцать, черт подери. Или когда вас хотя бы трое. Или когда понимаешь, что на самом деле пьян, а не притворяешься, не ясно еще – перед собой или перед ним. Не мой случай. Однозначно. А потом он просто сел на землю, на бревно какое-то, мы же вдоль парка шли… Уселся, вытянув ноги, обнял самого себя и глаза прикрыл. По-моему, такое его состояние ты обычно называешь «пингвин в депрессии». У меня оно страх животный вызывает, я просто понять никак не могу, что же это на самом деле значит. До сих пор. * И вот ты сидел там, уткнувшись лицом в ладони, и тоненько всхлипывал. Ты, крутой взрослый мужик; и я, может, первый раз за всю жизнь, почувствовал, что ты действительно младше меня. И не на пару лет, а жизни на полторы. Ты плакал, а я чувствовал себя неуютно. Я не понимал твоей реакции и впервые не знал, чего от тебя еще ждать. Как будто я сказал тебе «убью его», вместо «люблю». А потом ты просто посмотрел на меня воспаленными мокрыми глазами и прошептал еле слышно: - Это же мой брат, черт тебя подери… Я так и не понял, где ты сделал большее ударение, в слове «мой» или в слове «брат». Я только и смог, что пожать плечами, потому что все это было выше моих сил. И, наверное, тебе стоило быть благодарнее, что ли. По крайней мере, хоть раз в жизни заткнуть всю свою наивность, ты же не ребенок, мать твою, и просто представить, сколько раз чуть не заставал нас врасплох. А это, что-то мне подсказывает, шокировало бы тебя побольше, чем просто мои слова. Больше ты со мной в тот день не разговаривал – просто молча выставил вон, и я шлялся по городу, как неприкаянный, пока он не позвонил мне на мобильный, и не сказал, что все на самом деле в порядке, что его брат просто кретинский неврастеник, и что «давай увидимся в конце недели». Увиделись мы в следующий раз через месяц. Примерно тогда же в прессе стали появляться ехидные комментарии на тему краха нашей с тобой дружбы, щедро приправленные намеками на не последнюю в этом роль твой испанской красотки. Про него не было ни слова. Да и вообще, кроме нас четверых (ее тоже ведь считать приходится) об этом никто ничего так и не узнал. Друзья, любовники… Это все так похоже. Особенно если не целуешься на улице. * Я просто взял его за шкирку и повел домой, ничего не говоря и не объясняя. А он пошел и был тогда значительно больше тем мальчиком, которого я по сценарию должен был задушить, чем самим собой. Он шел, запинаясь и только что не падая, но я видел, что он вовсе не настолько пьян, насколько ему бы хотелось. Это все отдавало полным бредом, честное слово. Защитная реакция, или как там это называют, ту причину идиотскую, которая заставила меня до самого подъезда смеяться над своими же шутками, причем нарочито громко и истерично?.. Спящий многоквартирный дом. Хлопающие на сквозняке форточки. Скрипящий лифт с подпаленными кнопками. Мне как будто смешно от того, что эта девятиэтажка вроде бы не так уж давно считалась чуть ли не престижным местом жительства. И еще - тут дико холодно, по крайней мере, я раз за разом пытаюсь списать чертов озноб на очень уж промозглую летнюю ночь, и даже когда он чуть ли не засыпает стоя, и наваливается на меня, закрыв глаза, блаженно посапывая и едва ли не вдавив в стену, я все еще говорю себе, что не обнимаю его, а просто держу, чтоб не упал… А потом он говорит мне совершенно трезвым и очень грустным голосом: - Мы не соображаем, что делаем… И тут же умолкает. Потому что вранье это и бред. Соображаем, еще как… И я окончательно в этом убеждаюсь, когда двери лифта распахиваются, приглашая на темную лестничную площадку, а мы, как два идиота, стоим, прижавшись друг к другу, и выскакиваем в последний момент. * Наверное, в конце концов мы с тобой все таки помиримся. Когда-нибудь, когда до тебя дойдет, что мы с ним не собираемся бегать по парадам, размахивая радужными знаменами, или искать благословения у Джорджа какого-нибудь Майкла… Отнюдь – я тебе гарантирую, что в ближайшие лет пять вся наша компания благополучным образом переженится и заведет детей. Да так и будет, когда я тебе врал-то?.. Просто… Нет, я не знаю, как тебе объяснить, не представляю даже. Может, дело в том, что и сам не до конца понимаю. Одно только знаю точно – так вышло, что теперь я всегда буду сначала любить его, а потом уже все остальное… И называй ты это как хочешь. Хоть параноидальным эгоцентризмом, мне наплевать. И я надеюсь, очень надеюсь, что он все-таки не будет против, что я рядом. И не надо мне никаких язвительных комментариев. Я сам себя не узнаю. Честное слово. * Я не голубой, я не голубой, я не голубой, я не голубой, я не голубой… Ладони по спине – ледяные и мокрые, и его трясет точно также, и смеялся бы, вот точно смеялся бы, ведь оба взрослые мужики, а колотит так, как никогда, и в самый мать его первый раз тем более. По коридору, спотыкаясь и все пытаясь сдернуть с него чертову толстовку, и он начинает нервно посмеиваться, я же ему чуть ухо не отрываю, а потом – ба-бах в лучших традициях кинематографа, и летим вниз, и он смехом давится, и охает, как его подо мной припечатывает к полу. А я просто схожу с ума. Дурею. Двигаюсь рассудком похлеще, чем после одинокого трипа по Пустыне Смерти. Толстовка как-то вдруг снимается сама собой, и он, оказывается, бледный убийственно просто, только что в темноте не светится. И опять – рефреном и мантрой, улыбаясь только глазами, причем именно этого цвета: - Я же не голубой… - Да заткнись ты уже, я тебя люблю… И запинаюсь, когда понимаю, что вот только что сказал вместо «умоляю». И все испортил. Одним только словом – сломал и покорежил. Он как-то незаметно успел сесть, обнять коленки и опять уйти в это свое состояние, в чертову спячку или что там. Я так и остался тут же, на коленках стоя, чувствуя, как сердце в глотке колотится, в ушах шумит кровь, и ощущение по телу такое, что вот еще чуть-чуть, и изнутри разорвет, на кусочки помельче причем… Справедливое, в общем, ощущение-то. И куда больше духовное, чем физическое. Честно, я думал, может, прощения попросить?.. Что делать-то вообще?.. До меня вроде как начало доходить, что это все не пьяный сон. И тут он открыл глаза. И сказал – просто так, спокойно: - Опять первый, иначе не можешь. Я промолчал. А он подполз ко мне на коленках, руки положил на плечи и лбом ко лбу прижался. Черт, я такой придурок. Но я правда не знаю, что со всем этим делать. Вообще я надеялся, что когда-нибудь мне надоест просто, надоест умирать от нежности. Черта с два. Я обнял его. Просто обнял. И мы так пару тысячелетий просидели, прежде чем пришло в голову поцеловаться. * С твоего позволения, оставлю остальное на твое воображение. Сам додумаешь или, смею надеяться, вообще не станешь заморачиваться на эту тему, потому что ну к чему тебе все эти подробности, эти ладони потные, и эта неловкость дикая, когда знаешь, знаешь, знаешь, куда девать глаза, и руки, и губы, но сам себя стесняешься, и еще почему-то страшно все время, и боишься хоть вздохом все испортить, тут же становясь ненормальным перфекционистом… Странные чувства. Убийственные. Восхитительные. Просто как он сам, но это мне неудивительно почему-то совсем, веришь?.. И тысячу раз потом просыпаясь в ледяном поту, боясь, что опять приснилось только, так тепло натыкаться в темноте ладонью на его затылок, и со все той же остервенелой нежностью гладить по волосам… И радоваться, глупо и тихо, что никуда не ушел, не делся и не растаял в тумане за окном… И знаешь.. Все, все это – и ссора наша, и упреки твои, и мой собственный полуночный бред вот сейчас, - это все стоит одного только момента, о котором радуюсь, еще только подумав, не вспоминая даже. Момента, когда полусонными глазами обводишь залитую светом комнату, уже зная, что в постели пусто, и где-то под левым легким ноет, потому что, черт возьми, он же не мог вот так… А потом тянет ветром, и улицей, и вдруг понимаешь, что пахнет солнцем. Смотришь на балкон, и на пороге видишь, как он сидит, опять нахохлившись. Оттопырившийся ремень на джинсах, и прорисовавшийся позвоночник, и бледная спина, и руки, опять колени обнявшие. Пристрелите меня, пока я счастлив, вот что сказать хотелось, но язык – не повернулся… * Я все говорю и говорю, в который раз поражаясь, каким благодарным слушателем может быть автоответчик; и только на периферии сознания где-то вдруг воспринимаю твой голос, отчего-то совершенно невозмутимый. - Слушай, а мы тут кино затеяли… Тупое до невозможности. Для тебя эпизод есть. - А… что делать надо?.. - Да в задницу меня посылать, что ж еще! И ты хохочешь. Своим самым настоящим смехом, точно таким же, как у него, уже минут пять как застывшего у двери с чашкой кофе в руке. И я смеюсь в ответ, и тогда он тоже улыбается. 25 июня 2007
хизер: о Вы меня видимо вгоняете в хорошем смысле в ступор=) я серьезно обдумываю каждый раз больше часа что писать в фидбэке, потому что очень хочется, но что именно. хочется напишуть что-то больше, чем просто "безумно понравилось". так что мне безумно понравилось а серьезно, то я пересматривая Джерри месяц назад думала об РПС...но как-то пассивно и даже не гуглила на эту тему, так что самой стыдно. а вот еще вчера фик прочитала и ходила под впечатлением, думая что сказать... в общем это я к тому, что еще до того как стать слэшэром вообще, подозревала что что-то не все так просто у братьев Аффлек с Дэймоном. спасибо Вам большое за это! и вообще картинка у меня когда я этот фик читала стояла почему-то черно-белая и меня проглючило, что про это мог бы снять фильм Джим Джармуш, изменив правда имена и фамилии. характеры шикарно выписаны. и у меня в голове звучал голос Мэта, когда я читала) спасибо большущее xo
Руфус: спасибо Вам огромное за фидбэк!))))))) а у них там все действительно не просто...) очень-очень-очень) про Джармуша -
Aubrey: помню и совсем недавно как-то вспоминала, хотела перечитать, на компе не было копии, и пришлось перевернуть весь стол, чтобы найти распечатку. и на ней не было предложений, которые прямо по середине листа, потому что я же перечитывала его раз сто, не меньше, и он потом целую вечность лежал в тетрадке, которую я постоянно с собой носила, и вообще это было распечатано 25 июня 07, и бумага натурально до дыр уже затёрта.. и всё-таки это мои любимые герои из всех ваших рассказов, Руфус
Руфус: и все-таки чтобы ни было до, чтобы ни было после - это самое лучшее, живое и настоящее, Обри спасибо вам вы по-прежнему всё знаете, несмотря ни на что
Aubrey: и ещё mongibello но рассказы ваши, так что я спасибо не переставая буду твердить
Руфус: mongibello это ведь тоже они те же... вот это вот как раз больше наше. чем мое. честно.
хизер: Руфус похоже у меня даже появилось желание разобраться в том, насколько у них не просто))) этим и займусь в ближайшее свободное время;) тоже любите Джармуша?^^
хизер: Руфус похоже у меня даже появилось желание разобраться в том, насколько у них не просто))) этим и займусь в ближайшее свободное время;) тоже любите Джармуша?^^
Руфус: хизер о-о-о, желаю удачи)))) *вспомнила прошедшее лето, повздыхала* может, еще один про них выложу. может))
Руфус: хизер о-о-о, желаю удачи)))) *вспомнила прошедшее лето, повздыхала* может, еще один про них выложу. может))
полная версия страницы